– Мы тоже так считаем. Пока честные люди проливают кровь, защищая Родину от фашизма, эти пользуются случаем и грабят, насилуют, воруют, убивают…

– Стало быть, в сорок четвертом вы одним махом с этой гнилью покончили?

– Поднатужились и устроили грандиозную облаву. Трудно поверить, но это было похоже на настоящую войсковую операцию с докладами разведчиков, с молниеносным окружением, с погонями и перестрелками, – с жаром вспоминал Старцев. – Взяли тогда очень много блатных. Самых матерых приговорили к высшей мере, несколько сот отправились в лагеря, ну, а остальные пошли по статье 59-3 как пособники бандитизма. После той облавы наши сотрудники еще с месяц находили в проходных дворах припрятанные деньги, финки, кастеты и даже пистолеты. Потом мы организовали еще несколько облав, в итоге с массовым бандитизмом в столице было покончено.

Иван сделал последнюю затяжку, выпустил к потолку клуб дыма и затушил окурок в самодельной деревянной пепельнице.

В это время в кабинет ввалился Вася Егоров. За ним, понурив голову, вошел Ефим Баранец.

Прибывшие из морга офицеры с докладом не торопились. Молчал и Старцев, догадавшийся по их виду о бесполезности повторного осмотра трупов.

– Ничего, – виновато пожал плечами Егоров и протянул начальству сложенный вдвое листочек. – Только наколка у одного на плече. Вот, срисовал…

Иван развернул листок, коротко взглянул на рисунок и отмахнулся:

– Обычные лагерные художества. У них через одного такое. Ладно, отдышитесь. Будем думать, что делать дальше…

* * *

Вскоре в Управление подъехали капитан Олесь Бойко, старший лейтенант Игнат Горшеня и лейтенант Константин Ким. Их рейд по известным московским автомастерским также не принес результатов.

– Я беседовал с начальством и слесарями, Игнат осматривал стоящую на ремонте технику и запчасти, Костя проверял записи в журналах, – невесело докладывал Олесь. – Никаких намеков на левые легковые автомобили.

– Примерно так я и предполагал, – проворчал Старцев.

Дважды пройдясь в задумчивости вдоль темнеющих окон, он вернулся к своему столу и показал на высокую стопку картонных папок.

– Давайте дружно пролистаем эти дела на предмет сверки фотографий.

– А что за дела, Иван Харитонович?

– Во-первых, отбирал относительно свежие: с середины сорок третьего года по настоящее время. Во-вторых, в этой стопке нет мелкого хулиганства, мошенничества, краж и прочего, с позволения сказать, баловства. Здесь только «солидняк», наподобие того, что произошло сегодняшним утром на Белорусском вокзале.

Фотографий убитых бандитов было всего четыре – две в фас и две в профиль, словесные описания «генерала» также уложились на одном тетрадном листочке, поэтому офицеры расположились вокруг начальственного стола. Подвинул свой стул и Васильков. Правда, перед тем как устроиться, негромко спросил у Старцева:

– Иван, разреши позвонить по телефону?

– Валентине?

– Ну да. Неудобно получится, если она будет меня ждать у больницы.

Приобняв товарища, Старцев отвел его в сторонку и сказал:

– Знаешь, что, Саша, не надо звонить.

– Почему?

– Поезжай-ка лучше к ней сам. У нас фактически осталось последнее мероприятие… В общем, даже не знаю, чем мы дальше будем заниматься. А ты хоть невесту свою домой проводишь и сам выспишься.

Васильков топтался у двери, не зная, как поступить. С одной стороны, не приехать на встречу с Валей он не мог. С другой – не хотелось бросать новый коллектив в такой трудный для него момент.

– Давай-давай, – подбодрил Иван. – А завтра подъедешь к восьми утра и привезешь нам чего-нибудь пожрать. Договорились?

– Конечно, привезу, – улыбнулся Александр.

Пожав Старцеву руку и попрощавшись с коллегами, он исчез за дверью.

Москва

12–13 июля 1945 года

Александр познакомился с Валентиной Новицкой в августе сорокового года – ровно за десять месяцев до начала войны. Он возвращался поездом с Урала, где в составе геологической партии искал железорудные месторождения. Геологи проработали «в поле» несколько месяцев, начиная с весны, прилично устали и мечтали об отдыхе в родных пенатах.

На короткой остановке во Владимирской области в вагон поднялась молодая девушка с чемоданом. Ее место оказалось неподалеку, и Александр помог ей закинуть багаж на верхнюю полку.

Понемногу разговорились. Оказалось, Валентина – студентка медицинского института, во время каникул навещала престарелую бабушку, живущую в деревне. Узнав, что попутчик имеет такую интересную профессию, девушка засыпала его вопросами. В общем, весь оставшийся до Москвы путь они проболтали. Расставались на вокзале так, будто знали друг друга много лет. Не забыли обменяться координатами: Александр дал номер рабочего телефона, а Валя продиктовала адрес квартиры, в которой снимала угол.

Как порядочная и скромная девушка, звонить первой она не решалась. Понимая это, денька через три он ее навестил и предложил прогуляться. Валентина с радостью согласилась.

Так начались их отношения.

* * *

– Привет! – чмокнула она его в щеку. – Давно ждешь?

– Только подошел. Даже отдышаться не успел. – Он подхватил ее сумку. – Пошли?

Валя взяла его под руку, и они направилась по привычному маршруту в сторону Таганки.

После окончания института девушку направили работать в крупную больницу на Соколиной Горе и одновременно предоставили отдельную комнату в общежитии для медицинского персонала всего в трех остановках на автобусе. Комнатка на втором этаже добротного кирпичного здания была небольшая и требовала ремонта. Александр помог Вале побелить потолок, подлатать старенькие обои (новых пока нигде не продавали), покрасить входную дверь и оконную раму. После ремонта он купил в антикварном магазине платяной шкаф, комод и трюмо; нанял машину и привез все это Валентине на новоселье. Жилище посвежело и стало удивительно уютным.

– Ты выглядишь усталым, – заметила девушка. – Тяжело на новой работе?

– Нет, на заводе было тяжелее. А в уголовном розыске скорее непривычно, – ответил Александр. – Утром был выезд группы к месту происшествия, а потом весь день просидел в кабинете. Голова немного тяжелая.

– У вас, наверное, все курят и не проветривают?

– Бывает, – улыбнулся Васильков.

– Сейчас поднимешься ко мне – напою тебя крепким чаем.

– А как же Клавдия Федоровна на вахте? Уже больше двадцати двух. Не пустит.

– Я договорюсь, – уверенно ответила Валентина.

* * *

Через полтора часа неспешной прогулки по вечерней Москве молодые люди сидели за столом в комнате общежития и пили свежезаваренный чай. На улице давно стемнело. Над круглым столом нависал оранжевый абажур, у приоткрытого окна от легких дуновений лениво шевелился край ситцевой занавески, из коридора доносились голоса соседей – таких же молодых врачей, как и Валентина.